В силу
культурной, религиозной, и вообще окружающей среды, в которой мы все с вами обитаем,
практически каждому из нас приходится взаимодействовать с христианами –
друзьями и членами семьи, поэтому закономерно наше желание прояснить очевидное
непонимание и стереотипы, происходящие от незнания9напомню: мы не поклоняемся
дьяволу, не проводим ритуальные оргии и т.д.) и сфокусировать внимание не
только на том, что нас объединяет, а не на том, что разделяет с христианами в нашей
жизни.
Итак, любые
духовные пути одинаково ценны для тех, кто искренне верит в них, поэтому
некоторым вообще сложно понять, почему различия в выборе пути могут быть
проблемой. Это «жить и дать жить», верно? К несчастию, когда имеешь дело даже с
обычными, не фундаменталистами, «хорошими» христианами, которые действительно
верят в свободу вероисповедания и в разделение церкви и государства как
политические принципы, принципы эти не обязательно работают как должны.
Мы, Виккане, да и
язычники любого толка, значительно отличаемся от христиан в нашем мировоззрении
как минимум в четырех важных моментах, при этом прикидываемся, что различий
этих нет, и не важно, что они могут привести к сложностям или как минимум к
неловким ситуациям, и необоснованно ждем терпимости и приятия.
Первый момент уже
был упомянут. Большинство христиан, даже те, кто считают себя терпимыми и
свободомыслящими и которые не пытаются открыто обратить вас, рассматривают
христианство как одну (и, обычно, единственную) настоящую религию. По их мнению,
мы – заблудшие, неправильно информированные, мы не понимаем христианство, иначе
мы бы приняли его; мы (если молоды) проходим через стадию бунтарства; мы
болезненно реагируем на неприятный опыт с так называемым христианином и т.д. в
частности, когда это касается членов семьи, они только счастливы, придумывать
оправдания для нас и ждать с большим или меньшим терпением до тех пор, пока мы
«приблизимся», поскольку они уверены, что мы обязательно это сделаем. 
Богиня
Они честно не
замечают, насколько пренебрежительны эти отношения, каким чудовищно
раздражающим это поведение, которое мы воспринимаем как высокомерие, может
быть. Так отношения становятся трудными – наши христианские друзья и
родственники по-настоящему запутаны и часто фрустрированы, а мы в свою очередь
все больше и больше раздражаемся. Когда мы вместе, это похоже на два куска
наждачной бумаги, трущимся друг о друга, в результате чего со временем мы
начинаем избегать этого и отдалятся.
Но это так просто
– «жить и позволить жить» и признание ценности других путей, и пожелание
радости и духовного роста другим, независимо от пути, что они выбирают. Просто
для нас. К несчастью, для взаимопонимания и обоюдного уважения только часть
христиан может принять такую точку зрения. Даже когда они делают договорное усилие
не лезть к нам, по их пониманию наши души находятся в опасности, и бездействие
по этому поводу порождает внутренний конфликт между их поведением и положениями
веры. Поэтому они прикусывают язык, сохраняя тишину и дискомфорт в себе, или
высказываются, порождая тем самым открытый конфликт.
Даже когда мы
вроде бы нашли общий язык, соглашаясь в чем-то, иногда оказывается, что не
общий на самом деле. И здесь проявляется второе фундаментальное различие. Разговоры о «принятии ответственности» сейчас
широко распространены среди язычников и христиан. Но, соглашаясь в том, что это
хорошо, мы обнаруживаем, что имеем в виду очень разные вещи. 
Рогатый Бог у виккан
Когда мы говорим
о «принятии ответственности», мы имеем в виду принятие факта, что все, что мы
делаем, имеет последствия, и то, что мы делаем – это наше решение, мы свободны
в своих действиях. Как сказал поэт: «Я – властелин моей судьбы, я – я капитан
моей души». Другими словами, «принятие ответственности» означает принятие
ответственности за самих себя, принятие самих себя как свободных людей с
возможностью выбирать и уважение нашей уникальной человеческой независимости.
Мы в ответе за нас самих и принимаем то, что ответственны за последствия
использования этой свободы – и хорошие, и плохие.
Но что многие
христиане понимают под «принятием ответственности» так это следование правилам,
постулированным и установленным другими, даже, когда никто не смотрит,
безоговорочное подчинение этим правилам, анализ собственного поведения на
строгость их соблюдения и интернализация этих правил. В этом смысле «принятие
ответственности» становится не осознанием и опытом свободы, а опытом свободы, но, скорее, добровольное
принятие жестких ограничений. В этом смысле оно включает капитуляцию и
подчинение себя, предположительно, более могущественному богу.
Один путь
рассмотрения этого очень глубокого различия – разделение, проведенное Джозефом
Кемпбеллом, между тем, чтобы быть субъектом социума и его гражданином.
«Субъект» подразумевает некоторую степень субординации перед большим обществом.
«Быть гражданином» включает активное участие в проектировании и оформлении
социальной структуры. Как знает любой, кто пытался организовать языческое
собрание, общину, ковен или просто совместную работу, многих дико раздражает
быть последователями, мы – кошки, которые просто не ходят стадом.
«Принятие
ответственности» и разные значения, что большинство из нас и большинство
христиан вкладывают в эти слова, ведет к другому скользкому выражению –
«самоконтроль». И в этом случае мы согласны, что это хорошая идея. Но мы
расходимся еще сильнее в том, что мы имеем ввиду.
Для нас
«самоконтроль» значит иметь и поддерживать контроль над самими собой и не
передавать его другому или большей силе, исключая добровольное, временное и в
очень специфических обстоятельствах (например, когда мы объединяем энергию с
другими в ритуале и предоставляем кому-то другому направлять работу, или когда
двое соединяют себя в акте любви). Самоконтроль означает пребывать в
ответственности, командовать самими собой, действовать так, как желаешь, пока
это не задевает другого. Это значит использовать контроль, позитивно и
интенсивно направлять нашу волю с целью достижения желаемых результатов.
Объясняет это понимание самоконтроля предположение о том, что мы как
человеческие существа есть создания чего-то стоящие, которые имеют возможность достичь блага,
получить желаемые результаты посредством использования своей собственной воли.
Наиболее распространенная (но не единственная) христианская точка зрения может
быть пугающе другой – самоконтроль подразумевает принятие чьего-то руководства
и не дальше того, что естественно, а того, что общественный порядок и божество,
предположительно ожидает. Вкратце самоконтроль в этом смысле означает
подчинение естественной воли вместо использования ее силы. В основе этой
концепции лежит представление о первородном грехе, о том, что люди врожденно
злы, или, как минимум, идея, что люди изначально аморальны и нецивилизованны.
Вкратце, для
многих христиан «самоконтроль» означает подчинение кому-то, а для большинства Виккане
это означает утверждение своей, никому не вредящей воли. Тот же термин,
использующийся в различающихся на 180 градусов значениях.
Это различие в
точках зрения касаемо самоценности и ведет к огромному различию в том, как мы
понимаем наши отношения с божественным – четвертое и, возможно, наибольшее
расхождение в мировоззрении между нами и нашими христианскими друзьями и
родственниками.
Большинство
христиан рассматривают их отношения с божеством как отношения, где индивидууму
отводится роль просителя, который упрашивает божество посредством молитв и
прочих ритуалов. Насколько успешны будут молитвы, зависит от божества. Человек
в этом взаимодействии находится в зависимом и очень подчиненном положении. 
Главный викканский символ - пентаграмма
На божество не
только полагаются, но часто его взаправду боятся и рассматривают как
существующее одновременно над и вне индивидуума. Это разделение между собой и
божеством есть то, что христианин, прежде всего, желает преодолеть. Те
христиане, что не верят в буквальный ад и серу (которые, вероятно, составляют
большинство), верят, что ад – это загробная жизнь, в которой они постоянно
разделены с божеством, а рай – это вечность, проведенная в компании божества. В
этом случае главная цель земной жизни – это жить так, чтобы достичь
мистического единения с божеством после смерти.
Для большинства
из нас идея богобоязни крайне трудно понимаема. Бог и Богиня представляются
существующими везде вокруг нас и внутри нас, и «бояться бога» значит «бояться
самих себя». Следовательно, ищем сотрудничества с божеством для достижения
наших целей, вместо того чтобы просить, умолять и жаловаться, и насколько мы
преуспеем в достижении своих целей, зависит от нас.
Достижение
единения с божеством – это не то, чего нужно дожидаться в загробной жизни – это
нечто, что просто есть, поскольку естественно присуще нам все то, что есть
божественного, и мы обладаем возможностью соприкоснуться с тем божественным,
что есть в нас. Нет граничной линии, на наш взгляд, между «естественным» и
«сверхъестественным», между «я» и «больше-чем-я». 
Викканское пожелание добра
В меру того, как
христиане понимают это наше умонастроение, для большинства из них это –
богохульство, высокомерие и невероятное самомнение. И кажется им, что мы
позиционируем себя как живого бога/богиню, и, несомненно, будем прокляты за
это. Этот бьет в самое сердце их верования. Они принимают наши идеи об
отношении к божественному не более чем мы принимаем их притязания быть
единственно истинной религией. И результат все тот же – взаимодействие
становится неприятным, мы отдаляемся.
|
