ВТОРОЕ ПИСЬМО
13/06/1997 e.v.
Cara Soror,
Привет тебе и поцелуи! Тебе - на всех распятых пространствах времени, тебе - ото всех жертв со дня сотворенья мира, тебе - под взглядом той Змеи, которая освещает Видимое и Невидимое, тебе - тем языком пламени, который - Слово Нашего Ангела, Слово, в Ассии проявленное больше как жест, тот жест, что охватывает кольцом безымянный палец моей левой руки. Я полагал это законченным - но можно ли покончить с Бесконечностью?
В немыслимой чехарде состояний я перехожу от экстатических восторгов к смиренному удивлению. Как говорит Ангел, "Бог способен на Все".
Решительно необходимо писать Тебе письмо тотчас же. Особенно после того, как на эту историю была наложена еще одна Печать. И все это может оказаться достаточно серьезным, чтобы заставить меня умереть день ото дня.
Он - все ближе и ближе. Я - лосось, а вот - рыбачка, которая удит наши маленькие души.
Это ужасно, какова сила твоего воздействия на меня. Я никогда не прекращаю умирать и рождаться снова в нашей истории. Я - на краю абсолютного безумия.
У меня нет веры больше. Но хочу сказать тебе, что время от времени появляется непоколебимая уверенность, которая помогает сопротивляться Этому. Но иногда она выливается в страх, в той точке накала, куда я приношу свою боль о тебе.
Истинная правда, знала ли ты, моя прекрасная полячка, что тебе суждено стать режиссером фильма "Бог есть болезнь"?. И я, который совершенно обезумел, все пытался сообщить тебе день своего приезда, а сообщить это было жизненно важно, это надо было сделать, если мы хотели завоевать свое собственное Слово. Я делал все, что мог, но мои оправдания звучали фальшиво. Ты смотрела на меня c отвращением. Это было хуже, чем расстрел дробью прямо в лицо. Я думал, что в Гамбурге полно каналов, и утопиться мне будет не так-то трудно. Но ничего хорошего в этом бы не было. Ты помешана на экологии, а я буду загрязнять воду своим потом и кровью. И все-таки это было очень соблазнительно. Рождественский вечер, Гарри увидел меня еще за милю. Он потащил меня в таверну и налил мне водки с пивом, убийственный коктейль, ерш, который сбивает с ног. Пока я не увидел, что рождественская елка пустилась в пляс, моя красавица. Никаких сомнительных симптомов умственной неустойчивости, что было бы, любимая, хорошим рождественским подарком в том году, что как опиумный браслет стянул обручем мир, как межконтинентальная ракета, исходящая нетерпением, как мой смех ужаса, когда я вижу Тебя такой изнуренной, такой худой, тридцать килограммов.
Те последние минуты в больнице.
И эта моя навязчивая идея: сказать Тебе, что я люблю Тебя, сказать это Тебе с самой точной интонацией. Есть одна-единственная точная интонация, когда кто-то говорит, что он готов пожертвовать жизнью кому-то.
Внезапно ...
Я стал двумя. Было мое физическое тело, с мертвенно побледневшим лицом.
И был мой двойник, который начал рыдать. От ужасной, невыносимой печали.
И вдруг печаль сменилась безумным, неслыханным гневом, способным уничтожить мир, чтобы создать другой. Это хуже, чем открыть врата Ада. И я понял тогда, что собираюсь сделать непоправимое. Мой двойник грозит, оскорбляет кого-то, не знаю, кого в Невидимом мире, и я напрягаюсь как мраморная статуя.
"Вы шайка педерастов, вам нравится убивать бедную девочку двадцати пяти лет, ХОРОШО. Тогда смотрите, что я собираюсь сделать".
Я вижу, как медленно мое физическое тело придвигается к тебе, берет твои руки в свои.
Мне кажется, что в груди начинается магнитная буря. Напряжение в комнате становится невыносимым. Грегор пытается не видеть нас, смотреть в другое место, он чувствует, что-то ужасное вовлечено в наш мир, что-то невероятное может случаться.
Я никогда не использовал этот прием, даже, когда я жил в Фаюме - будучи жрецом Сукхоса. Мы уже знали друг друга, моя любимая.
Кроме того, я обращаюсь ко всем образам Нюит, ко всем принесенным в жертву, всем сожженным ведьмам, всем изнасилованным девочкам, всем шлюхам, которые умерли от любви, которым перерезали вены в грязном болоте, к тем девственницам, которых изнасиловали в рот и искалечили навсегда, ко всем отравленным крысиным и другими ядами, только они могли помочь мне изо всех, кого я мог призвать в эту минуту.
Они - здесь.
Мой двойник действует очень быстро, так, как будто нельзя упустить ни одной секунды. Он делает знак Гора, который стремительно превращается в знак Разрывающего Завесу. И я внезапно понимаю, что я только что сжег дотла завесу Исиды.
В то же самое время, мое тело - здесь, и в анахата-чакре пылает огонь. Мое сердце оставляет свое место, и подобно расплавленному золоту проходит через левое плечо, руку, ладонь. Мне кажется, что вся моя жизненная энергия уходит вместе с ним, но это не важно. Это поток лавы, которая оставляет мое тело, чтобы затопить твое.
Я... Я только надеюсь, что и физическое сердце выдержит это. Главное, чтобы не случилось сердечного приступа. Мое тело - здесь, говорит с тобой и сообщает тебе нежно, что я люблю Тебя. И я говорю это с правильной интонацией. И я понимаю тогда, что все страдания, вынесенные в этой жизни, и, может быть, в предыдущих, не имели никакой другой цели, кроме как очистить меня для этого единственного момента. Чтобы произнести эти слова так, как следует. В это же время, в Невидимом мире, мой двойник наклоняется к Тебе и резко выдыхает в твой рот, и произносит: "Получи дыхание жизни от раба одной красавицы". И, прежде, чем я снова становлюсь одним целым, он добавляет: "Таким образом, я запечатываю то, что должно быть запечатано. Живи ныне и присно". Сверхъестественный свет появляется на твоем лице. Своего рода ореол вокруг Тебя. Свет Турнера. Эти несколько секунд были как вечность. От меня ничего не осталось. Ни одной капли крови нет больше в моих венах. О господи, что я наделал? Я отдал ей мою часть вечности. Возможно, мое имя будет стерто из Книги Жизни. Я слышу, как смех демонов взрывается в моем мозгу. Я дал Ей все, без того, чтобы спросить Ее. А что, если Она не примет мою жертву? Дикий страх охватывает меня. И я вижу свою смерть, приближающуюся ко мне. Мой рассудок колеблется. Нет, это - не физическая смерть, это - смерть души. Вторая смерть. Это означает, что я могу остаться в Пропасти навсегда и больше никогда не увидеть Тебя и никогда не поцеловать Тебя. Это сомнение длится недолго, но это "недолго" - тысячелетия Ада. Адские легионы атакуют меня: что, если? Что, если? Что, если Она отвергнет тебя, если ей это не нужно, и если ты стал добычей безумия, и если Она была даже более безумна, чем Ты, и она питалась твоей жуткой иллюзией, и если ты в полном бреду, ты болен, у тебя лихорадка, это очевидно, это - патология, у тебя нет никакой причины любить Ее, нет, ты скоро вернешься к людям, есть много людей, которые умирают от рака в таком возрасте, ты должен принять это. Все кончено, Филипп. Нет, я преодолеваю: то, что во мне, подобно неделимому ядру любви, любви, которая отказывается от всего, и тогда ядро становится ястребом, раненным ястребом, которому так трудно взлететь снова.
Эта птица прибита к двери сарая!
Сам зеленый Ангел не может сделать для меня что-нибудь большее.
Я абсолютно пуст. Кто-нибудь должен меня заполнить. Только Она может сделать это. Все зависит от Тебя. Это точно то, чего я хотел, мое существование зависит полностью от Тебя. Я только что совершил прыжок в пустоту. Ты смотришь на меня пораженно.
Несколько секунд ожидания перед ответом. Я никогда не чувствовал себя хуже. Я, который хотел доминировать над тобой, я стал твоей вещью. Я чувствую, что ты смакуешь свою власть надо мной - это испытание, с оттенком женского садизма - и ты никак не хочешь закончить его. "Будь сильным, тогда ты сможешь перенести больше радости".
Любовь к Тебе - это русская рулетка при помощи автомата.
Ты начинаешь улыбаться. Я чувствую себя счастливым, хотя ты и молчишь. Ты сжимаешь меня все сильнее и сильнее. Твои ногти впиваются в мою плоть. Почти до крови. Ты смотришь на меня пристально, с бесконечной нежностью. И я чувствую, что нежность заполняет меня. Она пожирает меня, она сжигает меня, и это - не то, что может быть понято. Я, наконец, нашел правильный путь. Наконец. И это то, что происходит.
И обмен нашими взглядами: как обещание, бросающее вызов времени и пространству.
Все это заняло не больше, чем две или три минуты. Но у меня появилось чувство, что я стал на одно столетие старше. Все произошло не в точности так, как я сказал, но Ангел требует, чтобы я рассказал именно так, потому что мой рассказ может помочь кому-то, позже. Я не знаю, каким образом и когда. Возможно, я уже умру к тому времени. Физически, конечно. Вначале, я не собирался рассказывать об этом эпизоде. Но он принудил меня сделать это, прибегнув к максимальному эмоциональному воздействию. Он удовлетворен тем, что я сделал в палате больницы. Нечто было вовлечено в правильное произнесение таких простых слов. Временами мне интересно, не впадаю ли я в шизофрению. Но эти моменты неуверенности случаются все реже и реже. Когда я думаю обо всех совпадениях и всех знаках и всех доказательствах!
Я ехал в поезде, который опаздывал примерно на час. Я пробовал резюмировать факты. Но я был в жутком шоке, что мне надо было порядком выпить, чтобы успокоиться.
Когда я прочитал роман Майринка впервые? Да, это было в 1984 году, я искал какую-нибудь книгу, чтобы читать ее те несколько часов, которые мне предстояло провести в автобусе на пути к Амстердаму. Как и когда та изумрудная змея начала заполнять меня, много превосходя меня размерами? Я чувствовал все больше и больше, что все это касается меня. Я был несколько ошарашен: я направлялся в отель, где я должен был провести ... Рождество! Но и действие романа происходило в Рождественскую неделю! Моя гостиница была расположена в том районе Амстердама, где начинается действие романа. Недалеко от Jodenbreestraat ... В самый Сочельник я впервые попробовал LSD. Это почти невозможно передать. Я вижу себя праздношатающимся по району, и затем я попадаю на улицу, я помню ..., я остановился перед магазином. Там был этот знак:
Я пробовал найти его вновь на следующий день. Ничего не получилось.
Оно было очень длинным, то путешествие. Оно было реальное, подлинное, не какая-нибудь подделка. На какое-то время, оставаясь в гостиничном номере, я увяз в вечности. Окружающий меня мир внезапно застыл. Своего рода стоп кадр. Я не мог двинуть ни единым мускулом моего тела. Это продолжалось один час, затем второй. И лишь после нескольких столетий страданий это кончилось. Мне стало стыдно, что я должен растрачивать вечность в этом несчастном гостиничном номере, в компании заторможенных наркоманов. Внезапно, через несколько эонов, я принял все, что случилось со мной. Принял. И я возвратился в человеческое время. Статуи снова ожили. Я не помню, появился ли он до или после этого испытания. Он предстал в образе зеленого крокодила, зеленого, как изумруд. Я подумал, что это мое тотемное животное. И долгие годы я верил в это. Теперь я знаю, что это был Он, Зеленый Ангел. В тот момент я загадал желание. Вдохновляясь работой Спее, я создал для себя своего рода печать. Я концентрировался на ней в течение многих часов, всегда впадая в галюцинаторное состояние. Этот талисман был выражением желания: я жаждал любви, столь же прекрасной, как та, о которой я только что читал. Той ночью я запечатал свою судьбу. И когда я оглядываюсь назад, я вижу, что ни одна моя минута не проходила без Него, начиная с той роковой Рождественской ночи. И через двенадцать лет, эта поездка в Гамбург. Это был тот день, когда ты попросила меня и свою подругу Анику принести тебе каких-нибудь фруктов из гостиной. Ты была занята, готовясь к своему возвращению в больницу. Аника привела меня в комнату, где царил невероятный беспорядок. И вдруг я онемел. Прямо посередине этого впечатляющего бедлама, на почетном месте, возвышался своего рода элементарный алтарь, сооруженный тобой. На нем была распростерта кожа крокодила, того же самого размера, той же самой формы, того же самого цвета, каким был тот крокодил, которого я видел в 1984 году. Ты взывала к тому же самому Ангелу, что и я! Я попросил, чтобы Аника сделала мне кофе или чая, я не помню, в любом случае, чего-то покрепче. Много позже, после твоего перехода на Другую Сторону, я прочитал твой магический дневник. Ты призывала вечную любовь. И Ты призывала Смерть также. Приблизительно в дни нашей встречи. К счастью, Ангел явился. Я действительно вынужден убить себя. Это не было бы трудно: я не боюсь больше смерти. Я знаю, что это будет великое время. Джейн Картрет говорила, что Смерть может "внушать любопытство, как путешествие". Это соображение похоже на те чувства, которые посещают меня, за исключением одного: конечная цель моего путешествия - встреча с тобой. Я пробую заглянуть еще глубже в прошлое. Но как далеко бы я не заглядывал, я вижу: он руководил мной уже. Когда я был ребенком, над моей кроватью висела картина. Чудовищный лубок на религиозную тему. На нем были изображены двое детей, пересекавших мост над неизмеримой пропастью. Веревки были потерты, перила хрупкие, мост мог обвалиться в любой момент, а эти дети, мальчик и девочка, были только на полпути. А в вверху, в воздухе витало множество ангелов, которые наблюдали за ними и улыбались. Я всегда знал, что эта картина касалась меня. Это - единственная вещь, которую я сохранил после смерти моих бабушки и дедушки. А то кольцо? Когда я получал его, между прочим? 1987? 1988? 1989? Я не помню. Я видел его. Его владелец, жулик, не мог продать его. Это было зеленое кольцо, с надписью на иврите. Ни один потенциальный покупатель не мог долго носить его на своем пальце. И этот парень уже оставил надежду его продать. Что касается меня, я искал магическое кольцо, чтобы завершить свою ритуальную экипировку. Оно околдовало меня сразу, точно так же, как ты. Он продал его по довольно дорогой цене, в два раза превышавшей его настоящую стоимость, что-то вроде 5000 франков. Это были огромные деньги для меня в то время. Мне пришлось немало поразмышлять тогда, хотя я знал, что нельзя торговаться за черное яйцо.
Но главное, что у меня была мечта. И я понял, что я должен приобрести это кольцо, потому что оно приведет меня к моей любимой. Тогда я купил его. И питался рисом и макаронами в течение двух месяцев. Я вычислил числовое значение надписи. Но еще долгое время оно оставалось для меня загадкой. Только в прошлом году я снова начал сложные каббалистические вычисления. И я выяснил потрясающие вещи, вещи относительно нас, тебя и меня. И затем я нашел ... или мне помогли найти подлинное имя Зеленого Ангела на иврите. Я не сразу понял, что это на самом деле такое. Но я назвал Его так, чтобы Он помог нам. Я никогда не раскрою это имя, даже если мой магический дневник будет издан после моей смерти. Будет лучше будет пробел; его легко найти самостоятельно, возможно, я и так дал слишком много ключей. За год до того, как мы с тобой встретились, я встретил Ягель Дидье и спросил ее, какие чувства вызывает у нее мое кольцо. Она некоторое время казалась озадаченной, и затем сказала мне, что этот лунный камень имел власть, которая была потеряна, и что теперь она возвратилась ... Да, оно пробуждает во мне что-то. И действительно, иногда камень кажется живым, он сияет и он изменяет цвет ... А этот прошлогодний сон, в котором Ангел заставлял меня глотать Книгу Закона, и Книга была живой. А теперь, этот Закон - подобно новой крови - течет в моих жилах. Тот сон, вероятно, был сакраментальным событием, необходимым элементом процесса. И еще одно: те два изумрудно-зеленых скарабея, которые вползли в дом, неподалеку от места, где я в спешке устанавливал своего рода алтарь для поклонения Гору. Я забрал его статую из Храма, и я должен был поместить ее там, в компании других образов, которые сопутствуют этому богу. Скарабеи появились вскоре после этого, я убил их и поместил под стекло. О да, моя возлюбленная, твой крокодил очищает дом. На самом деле, мне надо будет покинуть это жилище: я слишком долго ждал Тебя в нем. Мне надо убраться подальше от людей. Есть очень немного людей, с которыми мне хочется говорить. Очень немного пробужденных друзей, но, с другой стороны, слишком много трюкачей, "учеников чародея", с их бредово низким астральным планом. Все это очень плохо для них. Работа, много работы. Я собираюсь поторопиться. Мне осталось не больше десяти лет, как сказал мне Ангел. Я не мог бы меньше заботиться о своем теле. Время от времени, я смотрю на себя в зеркало. Я вижу свою смертную скорлупку. И я думаю о своем имени. Гротеск. Все это слишком ограниченно. Я не могу идентифицировать себя больше с этим телом, с этим именем. Я иногда рассматриваю свои фотографии, на которых изображена ты. Я восхищаюсь твоим телом, превосходным. Я думаю о твоем имени, Диана Орлоу. Определенно, оно слишком ограниченно, как будто тебя можно было свести к нему. Я начинаю улыбаться. Ты смертельно, слишком огромна. Огромна, как громада ночи, врезающаяся в день, смертельная ось учтивых и грациозных па, вспышка оргазма, фатальная лисица с ногтями, полными цианида. Крик в ничто, чтобы привлечь внимание изумрудной сестры - это Целое, которое позволяет себе быть проглоченным Небытием.
Ich liebe Dich.
Твой навсегда,
ФИЛ.
PS: Я назначаю тебе свидание в секретном месте, которое ты знаешь. Это дает мне странное чувство, видишь ли, что я умру в Гамбурге, 30 марта, в 9 утра по местному времени.
ТРЕТЬЕ ПИСЬМО К ЛИЛИТ
|
